на васъ — буря со всѣми двадесятью языки! И за что? Все за то же самое оскорбленіе неприкосновенной репутаціи, — ибо тётка Аксинья думаетъ, что ея селедки лучше, или по крайней мѣрѣ никакъ не хуже, чѣмъ у тетки Мавры; Лидія Палашова думаетъ, что, пользуясь разными благами жизни, она только «увлекается» и отнюдь не то же, что камелія Бланшъ; а Бланшъ думаетъ, что она очень махровая камелія и отнюдь не то — что какая нибудь Ригольбошъ Катя — и т. д. и т. д.
Во всѣхъ этихъ случаяхъ страдаетъ воображаемая репутація, и страдаетъ потому, что вы оскорбили ее сравненіемъ съ предметами, которые, по мнѣнію этихъ особъ, стоятъ гораздо ниже ихъ. Впрочемъ, тутъ, наравнѣ съ репутаціей, страдаетъ и самолюбіе, которое, пожалуй, первую роль разыгрываетъ; но вотъ гдѣ собственно будетъ страдать чисто уже одна лишь репутація — это въ томъ случаѣ, если вы скажете, что Лидія Палашова ужинала вмѣстѣ съ Эрмини, Жозефиной Эвраръ и Бланшъ; а эта послѣдняя, напримѣръ, тан-
на вас — буря со всеми двадесятью языки! И за что? Всё за то же самое оскорбление неприкосновенной репутации, — ибо тётка Аксинья думает, что её селедки лучше, или по крайней мере никак не хуже, чем у тетки Мавры; Лидия Палашова думает, что, пользуясь разными благами жизни, она только «увлекается» и отнюдь не то же, что камелия Бланш; а Бланш думает, что она очень махровая камелия и отнюдь не то — что какая-нибудь Ригольбош Катя — и т. д. и т. д.
Во всех этих случаях страдает воображаемая репутация, и страдает потому, что вы оскорбили ее сравнением с предметами, которые, по мнению этих особ, стоят гораздо ниже их. Впрочем, тут, наравне с репутацией, страдает и самолюбие, которое, пожалуй, первую роль разыгрывает; но вот где собственно будет страдать чисто уже одна лишь репутация — это в том случае, если вы скажете, что Лидия Палашова ужинала вместе с Эрмини, Жозефиной Эврар и Бланш; а эта последняя, например, тан-
