ченную физіономію фонъ-Штерна. Г. фонъ-Штернъ былъ очень красивъ собою, и это была не та писанная красота французскихъ парикмахеровъ или «восточныхъ чаловѣковъ», такъ называемыхъ «азіатовъ» — привлекательная для отцвѣтшихъ ex-красавицъ — это была красота благородная, матовая, съ рафинированно-аристократическимъ оттѣнкомъ, съ очень тонкими очертаніями; красота, на которую можетъ быть не обратила бы никакого вниманія азіатолюбивая ex-красавица, но предъ которой могло бы пасть сердце красавицы молодой, цвѣтущей, съ инстинктами болѣе тонкими и изящными. Фонъ-Штернъ дѣйствительно имѣлъ не малые успѣхи у женщинъ, такъ что въ короткое время пріобрѣлъ себѣ лестную репутацію ловеласа. И это была главнѣйшая, даже чуть-ли не единственная характерная черта его репутаціи. Въ карты онъ не игралъ, или почти не игралъ; ни въ какія современныя спекуляціи также не вдавался, и откуда получалъ онъ источники доходовъ для своей комфортабельной жизни —
ченную физиономию фон Штерна. Г. фон Штерн был очень красив собою, и это была не та писанная красота французских парикмахеров или «восточных чаловеков», так называемых «азиатов» — привлекательная для отцветших ex-красавиц — это была красота благородная, матовая, с рафинированно-аристократическим оттенком, с очень тонкими очертаниями; красота, на которую может быть не обратила бы никакого внимания азиатолюбивая ex-красавица, но пред которой могло бы пасть сердце красавицы молодой, цветущей, с инстинктами более тонкими и изящными. Фон Штерн действительно имел немалые успехи у женщин, так что в короткое время приобрел себе лестную репутацию ловеласа. И это была главнейшая, даже чуть ли не единственная характерная черта его репутации. В карты он не играл, или почти не играл; ни в какие современные спекуляции также не вдавался, и откуда получал он источники доходов для своей комфортабельной жизни —
