— Но вѣдь я теперь весьма легко могу быть банкротомъ, нищимъ; я вѣдь совсѣмъ не знаю своихъ дѣлъ; не знаю, кто мнѣ долженъ и кому я долженъ, кому слѣдуетъ платить, а кому не слѣдуетъ. Не рѣжьте же меня окончательно, подумайте объ этомъ!
— А мнѣ какое дѣло?! что мнѣ тутъ думать, — банкротъ вы, а не я! Книгъ же вы своихъ никакъ не получите! Это мое послѣднее слово.
Такъ довѣритель ничего и не могъ подѣлать съ г. Колодцемъ, который своему золотопромышленному беззаконно придалъ всю возможную законность.
— Но ведь я теперь весьма легко могу быть банкротом, нищим; я ведь совсем не знаю своих дел; не знаю, кто мне должен и кому я должен, кому следует платить, а кому не следует. Не режьте же меня окончательно, подумайте об этом!
— А мне какое дело?! что мне тут думать, — банкрот вы, а не я! Книг же вы своих никак не получите! Это мое последнее слово.
Так доверитель ничего и не мог поделать с г. Колодцем, который своему золотопромышленному беззаконно придал всю возможную законность.
