— Но какъ же это? возражаютъ ему, подпись вѣдь ваша?
— Подпись моя.
— Что же все это значитъ?
— Не понимаю.
— Господа! вмѣшивается тономъ истиннаго достоинства г. Колодецъ, вы видите теперь сами, что мое заключеніе о ненормальномъ состояніи разсудка г. моего довѣрителя вполнѣ основательно — иначе бы онъ не говорилъ здѣсь подобныхъ нелогичностей. Поэтому — покорнѣйше прошу избавить меня отъ дальнѣйшаго слѣдствія. Я репутацію свою чернить никому не позволю и тѣмъ менѣе г-ну довѣрителю.
Слѣдователи еще разъ обратились къ истцу.
— Вы признаете дѣйствительность этой подписи?
— Признаю. Подпись моя.
— Ну, что же тутъ остается дѣлать? вопрошаютъ себя, разводя руками, поставленные въ тупикъ слѣдователи.
— Болѣе ничего, отвѣчаетъ баронъ, под-
— Но как же это? возражают ему, подпись ведь ваша?
— Подпись моя.
— Что же всё это значит?
— Не понимаю.
— Господа! — вмешивается тоном истинного достоинства г. Колодец, — вы видите теперь сами, что мое заключение о ненормальном состоянии рассудка г. моего доверителя вполне основательно — иначе бы он не говорил здесь подобных нелогичностей. Поэтому — покорнейше прошу избавить меня от дальнейшего следствия. Я репутацию свою чернить никому не позволю и тем менее г-ну доверителю.
Следователи еще раз обратились к истцу.
— Вы признаете действительность этой подписи?
— Признаю. Подпись моя.
— Ну, что же тут остается делать? — вопрошают себя, разводя руками, поставленные в тупик следователи.
— Более ничего, — отвечает барон, под-
