кровнѣйшимъ образомъ вопрошаетъ Колодецъ.
— Вотъ тебѣ на! Вы спрашиваете: про какую! Извѣстно — про нашу!
— Ну, такъ что же вамъ еще угодно?
— Вы меня изумляете! Угодно взять отъ васъ книги и произвести ревизію.
Колодецъ дѣлаетъ крайне изумленный видъ.
— Позвольте, милостивый государь, позвольте! вы меня въ свою очередь еще больше изумляете, возражаетъ онъ. Да вѣдь мы же съ вами вмѣстѣ вчера ее производили. И книги всѣ сполна я сдалъ вамъ вчера же, и вы еще остались очень довольны теченіемъ дѣлъ, благодарили меня и наградили даже. Теперь и довѣритель въ свой чередъ дѣлаетъ видъ крайне изумленный.
— Да что вы меня за сумасшедшаго что ли считаете! восклицаетъ онъ, ничего не понимая. Что это — шутка неумѣстная, или вы сами больны?
— Милостивый государь, позвольте ужь лучше мнѣ усумниться въ вашемъ здоровьи,
кровнейшим образом вопрошает Колодец.
— Вот тебе на! Вы спрашиваете: про какую! Известно — про нашу!
— Ну, так что же вам еще угодно?
— Вы меня изумляете! Угодно взять от вас книги и произвести ревизию.
Колодец делает крайне изумленный вид.
— Позвольте, милостивый государь, позвольте! вы меня в свою очередь еще больше изумляете, — возражает он. — Да ведь мы же с вами вместе вчера ее производили. И книги все сполна я сдал вам вчера же, и вы еще остались очень довольны течением дел, благодарили меня и наградили даже. Теперь и доверитель в свой черед делает вид крайне изумленный.
— Да что вы меня за сумасшедшего что ли считаете! — восклицает он, ничего не понимая. — Что это — шутка неуместная, или вы сами больны?
— Милостивый государь, позвольте уж лучше мне усомниться в вашем здоровье,
