— Онъ!.. онъ!.. погубитель!.. Несчастная я теперь на семъ свѣтѣ!.. Ахъ! И опять новый приличный обморокъ.
Какъ ни была Анна Ивановна поражена и взволнована утратою капитана и его 162-хъ рублей, но слова Ниночки хватили ее словно обухомъ по лбу, и заставили въ отчаяніи опустить руки.
Всѣ ея радужныя мечты и надежды, на счетъ престарѣлаго, но чиновнаго и денежнаго пѣтушка, рухнули разомъ и безвозвратно. Положеніе ея, по истинѣ, было трагично. Что-дѣлать? Какъ быть?.. Анна Ивановна теряла голову… но не потеряла: не изъ таковскихъ была она, чтобы потерять ее, и потому, пока дочь ея пластомъ лежала на полу, она принялась ходить по комнатѣ, обдумывая и соображая новый планъ, быстро созрѣвавшій въ ея практической головѣ.
Ниночкѣ между тѣмъ надоѣло лежать въ такомъ глупомъ положеніи, и потому она снова принялась слабо и томно стонать: «измѣнщикъ!»
— Он!.. он!.. погубитель!.. Несчастная я теперь на сем свете!.. Ах! И опять новый приличный обморок.
Как ни была Анна Ивановна поражена и взволнована утратою капитана и его 162 рублей, но слова Ниночки хватили ее словно обухом по лбу, и заставили в отчаянии опустить руки.
Все её радужные мечты и надежды, на счет престарелого, но чиновного и денежного петушка, рухнули разом и безвозвратно. Положение её, поистине, было трагично. Что-делать? Как быть?.. Анна Ивановна теряла голову… но не потеряла: не из таковских была она, чтобы потерять ее, и потому, пока дочь её пластом лежала на полу, она принялась ходить по комнате, обдумывая и соображая новый план, быстро созревавший в её практической голове.
Ниночке между тем надоело лежать в таком глупом положении, и потому она снова принялась слабо и томно стонать: «изменщик!»
