нику, пятнадцать извощику — вотъ и всѣ сто… да сто надо заплатить еще собачнику за кингъ-чарльза — каналья! вотъ и всѣ двѣсти, а остальные сто разойдутся по мелочамъ, и не увидишь! Ну, да авось богъ поможетъ, какъ нибудь обдѣлаю дѣльце — не въ первый разъ быть въ передрягахъ! главное — деньги ужь въ карманѣ!»
И господинъ Канальскій, совершенно успокоенный этою мыслью, забѣгаетъ въ ресторанъ п тамъ обрѣтаетъ нѣсколькихъ пріятелей, одной категоріи съ самимъ собою.
«Ба! вотъ и находка!» мелькнуло въ его головѣ.
— Здравствуйте, мои дорогіе! заговорилъ онъ, любезно пожимая имъ руки. Хотите, господа, хорошо поужинать, съ шампанскимъ и со всѣми онёрами?
— Поужинать? откликнулись пріятели, ктожь не хочетъ поужинать? только… на чей же это счетъ?
— На чужой, господа, ужь конечно на чужой! объяснялъ Канальскій.
нику, пятнадцать извозчику — вот и все сто… да сто надо заплатить еще собачнику за кинг-чарльза — каналья! вот и все двести, а остальные сто разойдутся по мелочам, и не увидишь! Ну, да авось бог поможет, как-нибудь обделаю дельце — не в первый раз быть в передрягах! главное — деньги уж в кармане!»
И господин Канальский, совершенно успокоенный этою мыслью, забегает в ресторан и там обретает нескольких приятелей, одной категории с самим собою.
«Ба! вот и находка!» — мелькнуло в его голове.
— Здравствуйте, мои дорогие! — заговорил он, любезно пожимая им руки. — Хотите, господа, хорошо поужинать, с шампанским и со всеми онёрами?
— Поужинать? — откликнулись приятели, — кто ж не хочет поужинать? только… на чей же это счет?
— На чужой, господа, уж конечно на чужой! — объяснял Канальский.
