скій, Курочкинъ, Бергъ, Бенедиктовъ, Писемскій… ну, вотъ шесть человѣкъ — и довольно! А потомъ Никольскій и Тамберликъ… да актрисокъ позовемъ — вотъ у насъ и будетъ ужинъ какъ слѣдуетъ!
Господинъ Канальскій снова прошелся по комнатѣ и снова остановился передъ кроватью съ озабоченнымъ видомъ.
— Только, знаете ли что, Калистратъ Стратилактовичъ, заговорилъ онъ, затруднительно хмуря лобъ: — я ужь все это дѣло беру на себя: все устроется, какъ нельзя лучше, только… только надо бы денегъ для этого… имъ придется впередъ заплатить — это ужь такой народъ корыстолюбивый: безъ того не пойдетъ; ужь я ихъ знаю! Такъ вотъ, на счетъ денегъ-то.
— Денегъ? пожалуй, я дамъ и впередъ! согласился откупщикъ, необыкновенно довольный идеею ужина, съ литераторами. Сколько же надобно?
— Да рублей триста, понадобится… Что останется, я назадъ возвращу намъ, вы не безпокойтесь…
ский, Курочкин, Берг, Бенедиктов, Писемский… ну, вот шесть человек — и довольно! А потом Никольский и Тамберлик… да актрисок позовем — вот у нас и будет ужин как следует!
Господин Канальский снова прошелся по комнате и снова остановился перед кроватью с озабоченным видом.
— Только, знаете ли что, Калистрат Стратилактович, заговорил он, затруднительно хмуря лоб: — я уж всё это дело беру на себя: всё устроется, как нельзя лучше, только… только надо бы денег для этого… им придется вперед заплатить — это уж такой народ корыстолюбивый: без того не пойдет; уж я их знаю! Так вот, насчет денег-то.
— Денег? пожалуй, я дам и вперед! согласился откупщик, необыкновенно довольный идеею ужина, с литераторами. Сколько же надобно?
— Да рублей триста, понадобится… Что останется, я назад возвращу нам, вы не беспокойтесь…
