— Но… вы нарушаете благочиніе…
— Бла-го-чиніе?.. Да я развѣ не господинъ своей квартирѣ… Это мнѣ нравится! Трезоръ! подтягивай! вторь!..
«Бывало! предо мной поставятъ
Уху, иль соусъ, или кремъ,
Лимономъ съ бланжію приправятъ —
Сижу и ничего не ѣмъ! ѣмъ!! ѣмъ!!!
— Господинъ капитанъ! кричитъ Млекопитаевъ, теряющій надежду на объятія Морфея.
— Что вамъ угодно, господинъ коллежскій секретарь?
— Здѣсь жить черезъ ваше пѣніе невозможно.
— Такъ переѣзжайте на другую квартиру.
— Я пойду жаловаться Аннѣ Ивановнѣ.
— Хоть самому генералъ-губернатору!.. Трезоръ! подтягивай!..
«Бывало! срѣтенскій квартальный
Не смѣетъ разсуждать со мной,
А нѣтъ — такъ тотчасъ вертикально
Летитъ въ канаву головой! вой!! вой!!!
— Но… вы нарушаете благочиние…
— Бла-го-чиние?.. Да я разве не господин своей квартире… Это мне нравится! Трезор! подтягивай! вторь!..
«Бывало! предо мной поставят
Уху, иль соус, или крем,
Лимоном с бланжию приправят —
Сижу и ничего не ем! ем!! ем!!!
— Господин капитан! — кричит Млекопитаев, теряющий надежду на объятия Морфея.
— Что вам угодно, господин коллежский секретарь?
— Здесь жить через ваше пение невозможно.
— Так переезжайте на другую квартиру.
— Я пойду жаловаться Анне Ивановне.
— Хоть самому генерал-губернатору!.. Трезор! подтягивай!..
«Бывало! сретенский квартальный
Не смеет рассуждать со мной,
А нет — так тотчас вертикально
Летит в канаву головой! вой!! вой!!!
