бовница совѣтывала молчать и не давать никому даже малѣйшаго намека настоящихъ его надеждъ и желаній — и влюбленный мальчикъ свято хранилъ каждый ея завѣтъ, каждое слово.
Такимъ-то образомъ, развращая его постепенно, но упорно, постоянно раздражая все болѣе и болѣе его инстинкты и отнюдь не давая ему пресыщаться, опытная француженка безусловно забрала его въ свои руки еще крѣпче, чѣмъ прежде, и съ рѣдкимъ постоянствомъ, умомъ и тактомъ вела свое дѣло въ теченіе почти четырехъ лѣтъ, не отступая ни на шагъ отъ своей завѣтной цѣли.
Къ концу четвертаго года, почтеннаго коллежскаго совѣтника Лузгарева хватилъ параличъ, послѣ чего черезъ нѣсколько часовь онъ умеръ. Алексисъ очутился на свободѣ подъ нечувствительною и безпечною опекою своей матери, которая предоставила ему право немедленно же воспользоваться довольно
бовница советовала молчать и не давать никому даже малейшего намека настоящих его надежд и желаний — и влюбленный мальчик свято хранил каждый её завет, каждое слово.
Таким-то образом, развращая его постепенно, но упорно, постоянно раздражая всё более и более его инстинкты и отнюдь не давая ему пресыщаться, опытная француженка безусловно забрала его в свои руки еще крепче, чем прежде, и с редким постоянством, умом и тактом вела свое дело в течение почти четырех лет, не отступая ни на шаг от своей заветной цели.
К концу четвертого года, почтенного коллежского советника Лузгарева хватил паралич, после чего через несколько часовь он умер. Алексис очутился на свободе под нечувствительною и беспечною опекою своей матери, которая предоставила ему право немедленно же воспользоваться довольно
