пробы. Въ цвѣтущихъ ноляхъ родимой Франціи капризная фортуна строила m-lle Гальяръ только кислыя гримасы и почти ни одной радужной улыбки! Едва пошла ей пятнадцатая весна, какъ ее уже успѣлъ, самымъ обыденнымъ образомъ понадуть въ Парижѣ какой-то парикмахерскій коми, промѣнявшій ее на одну изъ тысячи пріѣзжихъ русскихъ барынь. Потомъ судьба ее забросила въ Марсель, гдѣ на сценѣ одного café chantant она упражнялась въ пластической гимнастикѣ канкана. Потомъ, послѣ многихъ шатаній, таже самая судьба привела ее опять въ Парижъ, гдѣ она познакомилась даже съ префектурой и консіержери, будто бы за то, что по ошибкѣ положила въ свой карманъ чей-то бумажникъ. Потомъ… потомъ ей минулъ тридцатый годъ. Въ одно прекрасное утро, она, взглянувъ въ зеркало, увидѣла на лицѣ своемъ у впалыхъ глазъ маленькія морщинки… и на лбу тѣже самыя морщинки начинали проявляться. — «Дѣло плохо! подумала m-lle Гальяръ: во Франціи
пробы. В цветущих нолях родимой Франции капризная фортуна строила m-lle Гальяр только кислые гримасы и почти ни одной радужной улыбки! Едва пошла ей пятнадцатая весна, как ее уже успел, самым обыденным образом понадуть в Париже какой-то парикмахерский коми, променявший ее на одну из тысячи приезжих русских барынь. Потом судьба ее забросила в Марсель, где на сцене одного café chantant она упражнялась в пластической гимнастике канкана. Потом, после многих шатаний, та же самая судьба привела ее опять в Париж, где она познакомилась даже с префектурой и консиержери, будто бы за то, что по ошибке положила в свой карман чей-то бумажник. Потом… потом ей минул тридцатый год. В одно прекрасное утро, она, взглянув в зеркало, увидела на лице своем у впалых глаз маленькие морщинки… и на лбу те же самые морщинки начинали проявляться. — «Дело плохо! подумала m-lle Гальяр: во Франции
