Страница:Конрадъ Валленродъ Гражина.pdf/55

Въ замкѣ Свенторога вѣчный огнь пылаетъ:
Жрецъ своею вѣрой тотъ огонь питаетъ.
Есть источникъ вѣчный на горѣ Мендога:
Этому для пищи льдовъ и снѣгу много.
Пищи только нѣту для моихъ слезъ вѣчныхъ,
А онѣ все льются изъ - подъ ранъ сердечныхъ.

Гдѣ отецъ? гдѣ ласки матери безцѣнной?
Гдѣ богатый замокъ? край тотъ незабвенный?
Гдѣ тѣ дни безъ горя, ночи безъ тревоги?
Гдѣ покой, хранившій комнатъ тѣхъ пороги,
Словно стражный ангелъ, другъ неутомимый,
Бывшій днемъ и ночью близко, хоть незримый?

Три сестры насъ было, три въ красѣ являлось;
Только выйти замужъ первой мнѣ досталось.
Молодость, богатство, общее участье! ...
Но сказалъ мнѣ кто - то про иное счастье:
О, зачѣмъ пришлецъ мнѣ тотъ невѣдать не далъ
Тайнъ, никто которыхъ на Литвѣ не вѣдалъ?

Онъ вѣщалъ о Богѣ, ангелахъ небесныхъ,
Городахъ великихъ, алтаряхъ чудесныхъ,
Какъ священныхъ гимновъ тамъ гремятъ напѣвы,
Какъ князей тамъ юныхъ, покоряютъ дѣвы,
Какъ въ князьяхъ тѣхъ каждый — смѣлый рыцарь кровью,
И смиренный пастырь сердцемъ и любовью!

Онъ вѣщалъ, какъ люди, міръ бросая дольный,
Тамъ взлетаютъ духомъ въ міръ богопрестольный.
Вѣрила всему я, небо предвкушала
На землѣ, когда я здѣсь тебѣ внимала,
И съ тѣхъ поръ - въ минуту добрую и злую,
Только все о небѣ, да тебѣ тоскую.