Страница:Конрадъ Валленродъ Гражина.pdf/204

Боевымъ порядкомъ, точно, онъ и правитъ,
Предъ горой своихъ онъ въ полумѣсяцъ ставитъ,
Латниковъ — въ средину, по бокамъ - стрѣлковъ:
На Литвѣ обычай былъ всегда таковъ.
Данъ сигналъ: подъемлясь копья задрожали!
Засверкали сабли. Начинай! Пора!
Луки зазвенѣли, стрѣлы завизжали.
„Iисусъ ! Марія! " ― Гопъ, гопъ, гопъ, ура! —

Всадники сцѣпились; копья на осадку
Къ стременамъ приткнули, и, грудь съ грудью въ схватку!
Все перемѣшалось, и со всѣхъ сторонъ
Звонъ и стукъ оружій, ломка сабель, стонъ.
Тѣ кричатъ въ паденьи, тѣ лежатъ ужъ нѣмы,
Сыплются, крутятся головы и шлемы;
Тотъ, кого безвредно обошелъ булатъ,
Конскими ногами стоптанъ и измятъ.

Князь гдѣ? Впереди онъ, въ свалкѣ самой бурной.
Вонъ, ― врагами узнанъ плащъ его пурпурный,
Шлемъ его пернатый, и его девизъ, ―
И назадъ отъ страха нѣмцы подались:
Онъ же все тѣснитъ ихъ, невоздержно пылокъ;
Тѣ бѣгутъ — онъ гонитъ, сѣвъ имъ на затылокъ ...
Хлещетъ по кирасамъ саблей, но зачѣмъ
Безъ малѣйшей пользы тратить столько жара?
Мечъ свой только тупитъ; ни одинъ, межъ тѣмъ,
Врагъ еще не падалъ отъ его удара;
Сталъ его то плашмя на врага падетъ,
То пустымъ размахомъ воздухъ разсѣчетъ.