— Да, к нему ... он и привел поезд к нам в Житомир. Боже мой. Я тут начинаю Богу молиться. Думаю, все пропало. И, знаете ли. Птица меня спасла. Я говорю, я не офицер. Я учетный птицевод, показываю птицу... Тут, знаете, один ударил меня по затылку и говорит так нагло — иди себе, бисов птицевод. Вот наглец. Я бы его убил, как джентльмен, но сами понимаете...
— Еле... — глухо послышалось из спальни Турбина. Елена быстро повернулась и, не дослушав, бросилась туда.
15 декабря солнце по календарю угасает в 3½ часа дня. Сумерки поэтому побежали по квартире уже с трех часов. Но на лице Елены в три часа дня стрелки показывали самый низкий и угнетенный час жизни — половину шестого. Обе стрелки прошили печальные складки у углов рта и стянулись вниз к подбородку. В глазах ее началась тоска и решимость бороться с бедой.
На лице Николки показались колючие и нелепые без двадцати час оттого, что в Николкиной голове был хаос и путаница, вызванная важными загадочными словами. «Мало-Провальная...» словами, произнесенными умирающим на боевом перекрестке, вчера, словами, которые было необходимо раз'яснить не позже, чем в ближайшие дни. Хаос
