наша истина, наше добро и наша красота. Очевидно, что психологія, вѣрная аналитической своей методѣ, приблизившись такимъ образомъ какъ бы къ непосредственному знанію души, для котораго она по этому самому будетъ имѣть значеніе существа идеальнаго, идеально созерцающаго всякую реальность, вмѣстѣ съ тѣмъ положитъ основаніе философскому синтезу и дастъ ему средства къ построенію синтетической системы философіи. Основаніемъ своимъ философія будетъ теперь имѣть взглядъ на міръ и жизнь, исключительно согласный съ природою души, а средствами своего развитія—законы дѣятельности, найденные и опредѣленные психологическими ислѣдованіями. Съ точки своего основанія она будетъ созерцать область бытія метафизическаго, какъ философія религіи, философія природы и философія человѣчества; а пользуясь своими средствами, бытіе метафизическое поставитъ въ связь съ міромъ явленій, гдѣ встрѣтится съ частными науками и, обусловивъ собою формальное ихъ развитіе, въ замѣнъ сообщаемыхъ формъ, получитъ ихъ содержаніе, чтобы такимъ образомъ видимое было живымъ выраженіемъ невидимаго и въ чувственномъ вѣрно изображалось духовное.
Впрочемъ, и независимо отъ того, что психологія полагаетъ философскія основанія для развитія жизни вообще, какое обширное, разнообразное и сильное вліяніе имѣетъ она также на обыденную нашу жизнь во всѣхъ частныхъ ея проявленіяхъ! Нельзя представить ни одного дѣйствія, производимаго душею, при которомъ не нужно было бы знаніе самаго этого производителя. Будемъ разсматривать человѣческую дѣятель-
