поколѣній! Но что? Неужели психологія, слѣдуя методѣ аналитической, должна быть только лѣтописью духовной жизни человѣка, присоединяя новыя страницы къ памятникамъ прошедшаго, чтобы потомъ передать ихъ для продолженія времени будущему? — Нѣтъ, она обязана также, смотря по количеству накопившихся фактовъ, порою дѣлать общія наведенія и чрезъ нихъ вызывать идеи для философскаго синтеза, или въ нихъ указывать правила для цѣлесообразнаго направленія человѣческой жизни и основанія для современнаго развитія философіи. Но такія наведенія не иначе возможны, какъ подъ условіемъ группированія явленій духовной природы человѣка, или подведенія ихъ подъ какія ни-будь категоріи, подобно тому, какъ ботаникъ, имѣя подъ руками безчисленное множество экземпляровъ растительнаго царства, можетъ составить гербарій только при посредствѣ извѣстной классификаціи ихъ. Группированіе же или классификація фактовъ внутренняго опыта есть уже дѣло не анализа, а синтеза. Изъ этого явно, что психологія, слѣдуя методѣ аналитической, не можетъ имѣть достоинства науки, если ея развитію не будетъ помогать свойственный идеѣ синтезъ; только послѣдній всегда остается въ ней дѣятелемъ второстепеннымъ, оруднымъ и зависящимъ отъ анализа. Какъ въ методѣ синтетической, при господствѣ идеи, опытъ бываетъ только служебнымъ средствомъ построенія науки, доставляя ей матерію: такъ въ методѣ аналитической, при господствѣ опыта, идея съ своимъ синтезомъ есть только вспомогательное средство ея развитія и даетъ ей форму. Держась этой методы, психологъ главнымъ образомъ обращаетъ вниманіе на содержаніе своей науки или на факты внутренняго опыта и, только
