показать, чему слѣдуетъ быть, на рынкѣ. И такъ предметомъ предначертываемаго нами ученія о душѣ должна быть душа въ существенныхъ и основныхъ явленіяхъ ея природы, которыя матеріально общи всѣмъ людямъ и разнятся въ недѣлимыхъ только формою, то есть образомъ, отношеніемъ и направленіемъ своего развитія, которыми, поколику понимаются они въ значеніи матеріальныхъ дарованій, одинъ человѣкъ не отличается отъ другаго, и которыя доступны внутреннему опыту каждаго недѣлимаго, сколько позволяетъ ему это большая или меньшая напряженность его сознанія. Но, ограничивъ такимъ образомъ предметъ своей науки, психологъ все еще не можетъ съ увѣренностію сказать, что онъ владѣетъ чистымъ ея содержаніемъ. У кого есть искуство внутренно созерцать самаго себя, тотъ, по словамъ одного германскаго философа, конечно открываетъ въ себѣ какъ бы новыя страны, недознанные міры, гдѣ все, что для человѣка цѣнно, можетъ быть его пріобрѣтеніемъ. И такое самосозерцаніе удобно во всякомъ положеніи, во всякое время; это—единственное занятіе, при которомъ не требуются ни книга, ни помощь другихъ. Но при этомъ надобно опасаться, какъ бы психологія, относительно къ своему предмету, не встрѣтила себѣ врага въ самомъ психологѣ, какъ бы, то есть, вмѣсто дѣйствительнаго богатства матеріальныхъ фактовъ внутренняго опыта, общихъ всѣмъ людямъ, не открылъ онъ въ себѣ какихъ нибудь частныхъ ограниченій, нажитыхъ только собственною его природою, и, владѣя этимъ сокровищемъ самъ, не сталъ предполагать его въ другихъ, не почелъ достояніемъ общечеловѣческимъ. Внутренняя жизнь психолога, равно какъ жизнь каждаго человѣка, можетъ различнымъ образомъ
