бодныя стремленія, чтобы не потеряться во множествѣ предметовъ, сосредоточиваясь въ болѣе тѣсной сферѣ избранія, нечувствительно приближались къ одному направленію и получали устойчивость въ значеніи нравственнаго характера. Да и тутъ все, добываемое временемъ изъ микроскопическихъ, такъ сказать, проявленій ума, воли и сердца, какимъ подвергается еще переработкамъ отъ наплыва новыхъ мыслей, желаній и чувствованій, отъ непрестанно вертящагося колеса обствоятельствъ, которыми вызывается въ область опыта то, что прежде не было исытываемо, и отъ большаго или меньшаго развитія способностей въ разныхъ возрастахъ человѣка! Сколько разъ въ жизни перезначимъ мы свои понятія, перестроимъ свои взгляды, перемѣнимъ свои убѣжденія, передѣлаемъ свой характеръ, перестановимъ свои цѣли! Какъ же психологу услѣдить за всѣми этими перемѣнами, исчерпать всю эту бездну явленій внутренняго опыта только въ самом себѣ и — мало того исчерпать — еще поставить ихъ въ связь и зависимость, что бы дать себѣ полный и самый подробный ответъ въ жизни и дѣятельности одной собственной своей души? Между тѣмъ вокругъ его — на всемъ пространствѣ земнаго шара, до тысячи миллионовъ такихъ же разумно—свободныхъ существъ, съ тѣмъ же сознаніемъ, съ тѣми же опытами самонаблюденія, съ тѣмъ же безсиліемъ самопознанія, но съ тѣмъ же правомъ видѣть и узнать себя въ наукѣ. И в этой тысячѣ милліоновъ сколько такихъ людей, въ которыхъ явленія внутренней жизни, есои не качественно, то количественно, могутъ быть до того высоки или низни, что степени нравственнаго стоянія ихъ психологъ и вообразить не въ силахъ! И однакожъ европеецъ и но-
