Топоромъ онъ дубъ ударилъ,
Лезвеемъ рубилъ онъ гладкимъ,
Разъ ударилъ и другой разъ,
Въ третій разъ онъ ударяетъ:
Искры сыплются съ желѣза,
А изъ дуба льется пламя.
Хочетъ дубъ онъ опрокинуть,
Наклонить тотъ стволъ могучій.
Наконецъ ударомъ третьимъ
Могъ онъ дубъ свалить на землю.
Крѣпкій стволъ его обрушить,
Сто верхушекъ опрокинуть.
Положилъ онъ стволъ къ востоку,
Бросилъ къ западу верхушки,
Раскидалъ онъ листья къ югу,
Разбросалъ на сѣверъ вѣтви.
Если кто тамъ поднялъ вѣтку,
Тотъ нашелъ на вѣки счастье;
Кто принесъ къ себѣ верхушку,
Навсегда сталъ чародѣемъ;
Кто себѣ отрѣзалъ листьевъ,
Взялъ сердечную отраду.
Что разсыпалось изъ щепокъ,
Изъ кусочковъ что осталось
На хребтѣ прозрачномъ, моря,
На равнинѣ водъ открытыхъ,
То подъ вѣтромъ тамъ качалось.
То на волнахъ колыхалось,
Какъ челнокъ въ водѣ открытой,
Какъ корабль въ волнистомъ морѣ.
Вѣтеръ ихъ понесъ къ Похьолѣ[1].
Дѣва юная Похьолы
Свой платокъ широкій мыла,
Мыла платья, полоскала,
На прибрежномъ била камнѣ,
На краю болыпаго мыса.
Увидала щешсу въ морѣ,
Забрала себѣ въ кошелку,
- ↑ Страна крайняго сѣвера, вѣчно мрачная; Pohja — сѣверъ.
