его далѣе. Все это однако жъ выше моего понятія. Не уже ли нельзя было встрѣтить и разбить непріятеля еще при границахъ государства нашего? Кчему такіе опасные маневры? Длячего вести врага такъ далеко въ средину земли своей?... Можетъ быть, это дѣлается съ прекрасною цѣлью; однако жъ, пока достигнутъ ее или разгадаютъ, войско можетъ потерять духъ; и теперь уже со всѣхъ сторонъ слышны заключенія и догадки, однѣ другихъ печальнѣе и нелѣпѣе.
— По очереди пришлось мнѣ быть на ординарцахъ у Коновницына. Генералъ этотъ очень любитъ находиться какъ можно ближе къ непріятелю, и, кажется, заничто считаетъ какія бъ то ни было опасности; по-крайней-мѣрѣ онъ такъ же спокоенъ среди битвъ, какъ и у себя въ комнатѣ. Здѣсь завязалось небольшое сраженіе. Генералъ подъѣхалъ къ передовой линіи; но какъ свита его тотчасъ привлекла вниманіе и выстрѣлы непріятеля, то онъ приказалъ намъ разъѣхаться. Не знаю почему, мы не скоро послушались его, и въ это время ранили подъ нимъ лошадь.
его далее. Все это однако ж выше моего понятия. Неужели нельзя было встретить и разбить неприятеля еще при границах государства нашего? К чему такие опасные маневры? Для чего вести врага так далеко в средину земли своей?.. Может быть, это делается с прекрасною целью; однако ж, пока достигнут ее или разгадают войско может потерять дух; и теперь уже со всех сторон слышны заключения и догадки, одни других печальнее и нелепее.
По очереди пришлось мне быть на ординарцах у Коновницына. Генерал этот очень любит находиться как можно ближе к неприятелю, и, кажется, за ничто считает какие б то ни было опасности; по крайней мере он так же спокоен среди битв, как и у себя в комнате. Здесь завязалось небольшое сражение. Генерал подъехал к передовой линии; но как свита его тотчас привлекла внимание и выстрелы неприятеля, то он приказал нам разъехаться. Не знаю почему, мы не скоро послушались его, и в это время ранили под ним лошадь.
