безъ пощады, и что они всѣ вдругъ кинулись на него; множество сабель засверкало надъ несчастнымъ Торнези, и онъ упалъ къ ногамъ своей лошади безъ жизни и образа.
Мы всѣ смотрѣли очень внимательно на правую сторону дороги, гдѣ происходило уже сраженіе и нѣкоторые изъ нашихъ эскадроновъ отлично дрались; дорого заплатили бы мы за это зѣваніе по сторонамъ, еслибъ нашъ священникъ Вартминскій, самый неустрашимый человѣкъ изо всего полка, не подъѣхалъ къ намъ и не указалъ въ лѣвую сторону своею нагайкою (единственнымъ оружіемъ, которое онъ равно употреблялъ для лошадей и для непріятеля). Взглянувъ куда онъ указывалъ, мы увидѣли скачущую къ намъ во флангъ непріятельскую кавалерію; въ одно мгновеніе Подъямпольскій скомандовалъ: «второму полуэскадрону правое плечо впередъ», и поставя его къ непріятелю лицемъ, приказалъ мнѣ взять начальство и въ ту жъ минуту ударить на несущуюся къ намъ конницу. Восхитительная минута для меня! Я уже не помнила
без пощады, и что они все вдруг кинулись на него; множество сабель засверкало над несчастным Торнези, и он упал к ногам своей лошади без жизни и образа.
Мы все смотрели очень внимательно на правую сторону дороги, где происходило уже сражение и некоторые из наших эскадронов отлично дрались; дорого заплатили бы мы за это зевание по сторонам, если б наш священник Вартминский, самый неустрашимый человек изо всего полка, не подъехал к нам и не указал в левую сторону своею нагайкою (единственным оружием, которое он равно употреблял для лошадей и для неприятеля). Взглянув, куда он указывал, мы увидели скачущую к нам во фланг неприятельскую кавалерию; в одно мгновение Подъямпольский скомандовал: «Второму полуэскадрону правое плечо вперед», — и, поставя его к неприятелю лицом, приказал мне взять начальство и в ту ж минуту ударить на несущуюся к нам конницу. Восхитительная минута для меня! Я уже не помнила
