ѣзжаемся къ краямъ дороги. Въ одну изъ этихъ вылазокъ, мы отъѣхали ко рвамъ по сторонамъ дороги, сошли съ лошадей и легли; но къ счастію не заснули еще, какъ эскадронъ подошелъ; Подъямпольскій, полагавшій что мы при своихъ взводахъ, удивился и разсердился, увидя насъ спокойно расположившихся у рвовъ близъ дороги. — Не стыдно ли вамъ, господа! говорилъ онъ, вмѣсто того, чтобъ смотрѣть за своими солдатами чтобъ не спали, не падали, не роняли касокъ, не портили лошадей, вы уѣхали впередъ и легли спать на дорогѣ!… Подстрекаемые тѣмъ же духомъ раздора, который вооружалъ насъ другъ противъ друга, мы отвѣчали ему, что не прошло еще и двухъ дней какъ онъ самъ испыталъ и доказалъ, что теперешнія трудности превышаютъ силы человѣка! Подъямпольскій, не возражая ничего, приказалъ только намъ быть непремѣнно при своихъ мѣстахъ и людяхъ. — Мы обязаны подавать имъ примѣръ, прибавилъ онъ ласково, имъ легче будетъ переносить всякій трудъ, если они
езжаемся к краям дороги. В одну из этих вылазок мы отъехали ко рвам по сторонам дороги, сошли с лошадей и легли; но, к счастью, не заснули еще, как эскадрон подошел; Подъямпольский, полагавший, что мы при своих взводах, удивился и рассердился, увидя нас спокойно расположившихся у рвов близ дороги. «Не стыдно ли вам, господа!» — говорил он, вместо того чтоб смотреть за своими солдатами, чтоб не спали, не падали, не роняли касок, не портили лошадей, вы уехали вперед и легли спать на дороге!.. Подстрекаемые тем же духом раздора, который вооружал нас друг против друга, мы отвечали ему, что не прошло еще и двух дней, как он сам испытал и доказал, что теперешние трудности превышают силы человека! Подъямпольский, не возражая ничего, приказал только нам быть непременно при своих местах и людях. «Мы обязаны подавать им пример, — прибавил он ласково, — им легче будет переносить всякий труд, если они
