нѣтъ, я возвратилась къ своимъ уланамъ и повела ихъ черезъ деревню къ подошвѣ горы. Тутъ взявъ съ собою двухъ уланъ и одного унтеръ-офицера, оставила я всю свою команду, а сама поѣхала на гору къ стѣнамъ монастыря, чтобъ смѣнить главный ведетъ. — «Намъ что̀-то слышится въ полѣ, ваше благородіе, говорили уланы, и что̀-то маячитъ то-тамъ, то-сямъ, какъ-будто люди на лошадяхъ, но разглядѣть порядочно не можемъ, а чуть ли то не Французы.» Я сказала, что если при окликѣ не скажутъ лозунга, то стрѣлять по нихъ, и взявъ съ собою смѣненныхъ уланъ, поѣхала къ оставленной подъ горою командѣ. Проѣзжая рощу, окружавшую монастырь, я очень удивилась, увидя одного изъ тѣхъ людей, которые должны были ждать меня у подошвы горы, идущаго ко мнѣ пѣшкомъ. Что̀ это значитъ, спросила я, зачѣмъ ты здѣсь и безъ лошади? — Онъ отвѣчалъ, что лошадь сшибла его. — Какъ! стоя на мѣстѣ! — Нѣтъ; на насъ напали Французы; унтеръ-офицеръ, которому вы поручили насъ, убѣжалъ
нет, я возвратилась к своим уланам и повела их через деревню к подошве горы. Тут, взяв с собою двух улан и одного унтер-офицера, оставила я всю свою команду, а сама поехала на гору к стенам монастыря, чтоб сменить главный ведет. «Нам что-то слышится в поле, ваше благородие, — говорили уланы, — и что-то маячит то там, то сям, как будто люди на лошадях, но разглядеть порядочно не можем, а чуть ли то не французы». Я сказала, что если при оклике не скажут лозунга, то стрелять по них, и, взяв с собою смененных улан, поехала к оставленной под горою команде. Проезжая рощу, окружавшую монастырь, я очень удивилась, увидя одного из тех людей, которые должны были ждать меня у подошвы горы, идущего ко мне пешком. «Что это значит, — спросила я, — зачем ты здесь и без лошади?» Он отвечал, что лошадь сшибла его. «Как! стоя на месте!» — «Нет; на нас напали французы; унтер-офицер, которому вы поручили нас, убежал
