М... Польской службы; жиды сказали мнѣ, что у него очень много заготовлено овса и сѣна, и именно на продажу; надѣюсь, судьба будетъ такъ милостива ко мнѣ, что спящій змѣй не проснется.
Старый народовецъ, къ которому я пришла въ десять чаеовъ утра, принялъ меня совсѣмъ радушіемъ кавалериста: садитесь, садитесь, любезный уланъ, чѣмъ васъ подчивать? вина вы вѣрно еще не пьете; не правдали? и такъ кофе. Гей, Марисю! На этотъ возгласъ явилась Мариса, сѣдая, сухая, высокая, съ пасмурною физіономіей. — Прикажи, милая, подать намъ кофс. Самолюбію моему было очень лестно, что Марися (хотя ей было подъ пятьдесятъ) взглянула на меня ласково и съ усмѣшкою, тогда какъ взоръ ея на ветерана выражалъ и досаду и пренебреженіе вмѣстѣ; она отвѣчала, что сей-часъ будетъ готовъ, ушла, и черезъ четверть часа возвратилась съ кофемъ. Сказавъ своему господину что его спрашиваетъ экономъ, сама помѣстилась подлѣ меня, чтобъ разливать кофе; я не удивлялась этой фами-
М. польской службы; жиды сказали мне, что у него очень много заготовлено овса и сена, и именно на продажу; надеюсь, судьба будет так милостива ко мне, что спящий змей не проснется.
Старый народовец, к которому я пришла в десять чаеов утра, принял меня со всем радушием кавалериста: «Садитесь, садитесь, любезный улан, чем вас подчивать? вина вы, верно, еще не пьете; не правда ли? итак, кофе. Гей, Марисю!» На этот возглас явилась Мариса, седая, сухая, высокая, с пасмурною физиономией. «Прикажи, милая, подать нам кофс». Самолюбию моему было очень лестно, что Марися (хотя ей было под пятьдесят) взглянула на меня ласково и с усмешкою, тогда как взор ее на ветерана выражал и досаду и пренебрежение вместе; она отвечала, что сейчас будет готов, ушла и через четверть часа возвратилась с кофе. Сказав своему господину, что его спрашивает эконом, сама поместилась подле меня, чтоб разливать кофе; я не удивлялась этой фами-
