лительно, и въ случаѣ отказа, все таки надобно взять нужное, и отправить въ эскадронъ на ихъ же лошадяхъ, давъ помѣщику за все это росписку!.. Какъ можно подумать объ этомъ и не притти въ отчаяніе! Покрайней-мѣрѣ я впервые проклинала свое уланское званіе; среди танцевъ, смѣху, бѣгатни, я вздрагивала всякой разъ, когда отворялась дверь въ нашу залу. Къ счастію экономъ не пришелъ до самаго ужина, и къ величавшему моему благополучію хозяйка сказала, что можетъ дать мнѣ овса четвертей десять, и четыре воза сѣна, съ тѣмъ чтобъ людямъ ея было заплачено за провозъ, и чтобъ съ моею роспискою ѣхалъ въ эскадронъ при возахъ ея староста и мой унтеръ-офицеръ; я съ великою радостью и благодарностію согласилась на всѣ ея распоряженія, и поцѣловала ея руку; я поцѣловала бы ее и тогда, если бъ не была къ этому обязана обыкновеніемъ Польши и моимъ одѣяніемъ, потому что ея снисходительность сняла ужаснѣйшую тяжесть съ моего сердца, и избавила отъ необходимости шевелить змѣя, котораго теперь повезу далѣе.
лительно и, в случае отказа, все-таки надобно взять нужное и отправить в эскадрон на их же лошадях, дав помещику за все это расписку!.. Как можно подумать об этом и не прийти в отчаяние! По крайней мере я впервые проклинала свое уланское звание; среди танцев, смеху, беготни я вздрагивала всякий раз, когда отворялась дверь в нашу залу. К счастию, эконом не пришел до самого ужина, и, к величавшему моему благополучию, хозяйка сказала, что может дать мне овса четвертей десять и четыре воза сена, с тем чтоб людям ее было заплачено за провоз, и чтоб с моею распискою ехал в эскадрон при возах ее староста и мой унтер-офицер; я с великою радостью и благодарностию согласилась на все ее распоряжения и поцеловала ее руку; я поцеловала бы ее и тогда, если б не была к этому обязана обыкновением Польши и моим одеянием, потому что ее снисходительность сняла ужаснейшую тяжесть с моего сердца и избавила от необходимости шевелить змея, которого теперь повезу далее.
