въ двѣ широкія раны, сдѣланныя зубами чудовищной собаки. Амуръ умеръ на рукахъ моихъ.... Съ того времени мнѣ часто случалось, и танцовать всю ночь, и смѣяться много, но истиннаго веселія никогда уже не было въ душѣ моей: оно легло въ могилу моего Амура.... Многіе найдутъ это страннымъ; можетъ быть и хуже нежели страннымъ....; какъ бы то ни было, но смерть моего маленькаго друга выжимаетъ невольныя слезы изъ глазъ моихъ среди самыхъ веселыхъ собраній. Я не могу забыть его!...
Сегодня я уѣзжаю. Батюшка, прощаясь со мною, сказалъ: «не пора ли оставить мечь? я старъ; мнѣ нуженъ покой и замѣна въ хозяйствѣ; подумай объ этомъ.» Я испугалась такого предложенія!... Мнѣ казалось, что вовсе не надобно никогда оставлять меча; а особливо въ мои лѣта, —
в две широкие раны, сделанные зубами чудовищной собаки. Амур умер на руках моих… С того времени мне часто случалось и танцевать всю ночь, и смеяться много, но истинного веселия никогда уже не было в душе моей: оно легло в могилу моего Амура… Многие найдут это странным, может быть, и хуже, нежели странным… Как бы то ни было, но смерть моего маленького друга выжимает невольные слезы из глаз моих среди самых веселых собраний. Я не могу забыть его!..
Сегодня я уезжаю. Батюшка, прощаясь со мною, сказал: «Не пора ли оставить меч? Я стар, мне нужен покой и замена в хозяйстве. Подумай об этом». Я испугалась такого предложения!.. Мне казалось, что вовсе не надобно никогда оставлять меча, а особливо в мои лета, —
