Отъ графа пошла я къ семейству N. N***, которое любило меня какъ роднаго. Они сбирались ѣхать въ театръ: не хотите ли съ нами? Сегодня даютъ Фингала; вы, кажется, любите трагедіи? Я съ радостью приняла это предложеніе. Въ шесть часовъ пріѣхали къ нимъ двѣ сестры Д***, сухощавыя, старыя дѣвицы: ахъ, вы вѣрно ѣдете въ театръ! — Да; не угодно ли вамъ вмѣстѣ съ нами? — Не стѣснимъ ли васъ? — Ни сколько!.. Въ семь часовъ пришли сказать что карета подана, и мы пошли, я могла бы сказать, что мы высыпались къ подъѣзду; насъ было ровно восемь человѣкъ, а карета двумѣстная! Какъ же мы помѣстимся, спросила я съ удивленіемъ? — Это я улажу, сказалъ N. N***, поспѣшно усаживая меня въ карету; садитесь плотнѣе въ уголъ! Я думала что онъ могъ бы и не давать мнѣ этого совѣта, потому что остальные семь человѣкъ вѣрно такъ плотно прижмутъ меня въ этотъ уголъ, какъ бы мнѣ и не хотѣлось, а я на бѣду взяла съ собою плащъ. Не знаю, какимъ непости-
От графа пошла я к семейству N. N…, которое любило меня как родного. Они сбирались ехать в театр: «Не хотите ли с нами? Сегодня дают Фингала. Вы, кажется, любите трагедии?» Я с радостью приняла это предложение. В шесть часов приехали к ним две сестры Д…, сухощавые, старые девицы: «Ах, вы, верно, едете в театр!» — «Да, не угодно ли вам вместе с нами?» — «Не стесним ли вас?» — «Нисколько!..» В семь часов пришли сказать, что карета подана, и мы пошли. Я могла бы сказать, что мы высыпались к подъезду — нас было ровно восемь человек, а карета двуместная! «Как же мы поместимся», — спросила я с удивлением? «Это я улажу, — сказал N. N…, поспешно усаживая меня в карету, — садитесь плотнее в угол!» Я думала, что он мог бы и не давать мне этого совета, потому что остальные семь человек, верно, так плотно прижмут меня в этот угол, как бы мне и не хотелось, а я на беду взяла с собою плащ. Не знаю, каким непости-
