умирющаго; я забываю въ тужъ минуту затруднительный вояжъ по грязнымъ улицамъ.
Подъямпольскій поѣхалъ въ штабъ для какихъ-то отчетовъ дни на три; товарищей моихъ послали доставать овса и сѣна для нашихъ лошадей, а я осталась командиромъ эскадрона и повелителемъ всей деревни по праву сильнаго. Я такъ мало заботилась знать что-нибудь въ этой деревнѣ кромѣ своихъ конюшень, что даже незнала есть ли въ ней почта или нѣтъ; сегодня утромъ я имѣла случай узнать это. Окончивъ всѣ занятія по службѣ, взяла я какую-то Вольтерову сказку перечитывать въ сотый разъ отъ нечего дѣлать и отъ нечего читать; и когда я съ нехотѣніемъ и скукою развернула книгу, и легла было на походный диванъ свой — лавку съ ковромъ, дверь вдругъ отворилась и вошелъ молодой пѣхотный офицеръ: позвольте узнать, кто здѣсь командуетъ эскадрономъ? — Я. — Прикажите, сдѣлайте милость, дать мнѣ лошадей; я спѣшу въ полкъ, вотъ моя подорожная; жидъ, содержатель почты, не даетъ мнѣ лошадей, го-
умирющего; я забываю в ту ж минуту затруднительный вояж по грязным улицам.
Подъямпольский поехал в штаб для каких-то отчетов дня на три; товарищей моих послали доставать овса и сена для наших лошадей, а я осталась командиром эскадрона и повелителем всей деревни по праву сильного. Я так мало заботилась знать что-нибудь в этой деревне, кроме своих конюшен, что даже не знала, есть ли в ней почта или нет; сегодня утром я имела случай узнать это. Окончив все занятия по службе, взяла я какую-то Вольтерову сказку перечитывать в сотый раз от нечего делать и от нечего читать; и когда я с нехотением и скукою развернула книгу и легла было на походный диван свой — лавку с ковром, дверь вдруг отворилась и вошел молодой пехотный офицер: «Позвольте узнать, кто здесь командует эскадроном?» — «Я». — «Прикажите, сделайте милость, дать мне лошадей; я спешу в полк, вот моя подорожная; жид, содержатель почты, не дает мне лошадей, го-
