— Витебскъ. Вотъ мы и опять въ землѣ родной! Меня это ни сколько не радуетъ; я не могу забыть Голштинію! Тамъ мы были въ гостяхъ; а мнѣ что̀-то лучше нравится быть гостемъ нежели домашнимъ человѣкомъ.
Квартирами полку нашему назначено мѣстечко Яновичи, грязнѣйшее изъ всѣхъ мѣстечекъ въ свѣтѣ. Здѣсь я нашла брата своего; онъ произведенъ въ офицеры, и по просьбѣ его переведенъ въ нашъ Литовскій полкъ. Я право не понимаю, отчего у насъ обоихъ никогда нѣтъ денегъ? Ему даетъ батюшка, а мнѣ Государь, и мы вѣчно безъ денегъ! Братъ говоритъ мнѣ, что если бы пришлось итти въ походъ изъ Яновичъ, то жиды уцѣпятся за хвостъ его лошади; сильнѣе этого нельзя было объяснить, какъ много онъ задолжалъ имъ. — Что̀ жъ дѣлать Василій! моя выгода только та, что я не долженъ, а денегъ все равно нѣтъ. — У васъ будутъ; вамъ пришлетъ Государь. — А тебѣ отецъ; а отецъ отдастъ послѣднія. И то правда; развѣ написать къ батюшкѣ?
Витебск. Вот мы и опять в земле родной! Меня это нисколько не радует, я не могу забыть Голштинию! Там мы были в гостях, а мне что-то лучше нравится быть гостем, нежели домашним человеком.
Квартирами полку нашему назначено местечко Яновичи, грязнейшее из всех местечек в свете. Здесь я нашла брата своего, он произведен в офицеры, и по просьбе его переведен в наш Литовский полк. Я, право, не понимаю, отчего у нас обоих никогда нет денег? Ему дает батюшка, а мне государь, и мы вечно без денег! Брат говорит мне, что если бы пришлось идти в поход из Янович, то жиды уцепятся за хвост его лошади, сильнее этого нельзя было объяснить, как много он задолжал им. «Что ж делать, Василий! Моя выгода только та, что я не должен, а денег все равно нет». — «У вас будут; вам пришлет государь». — «А тебе отец, а отец отдаст последние». — «И то правда. Разве написать к батюшке?»
