— Извѣстіе о взятіи Парижа заставило Даву сдаться. Французы вышли изъ Гамбурга, и военныя дѣйствія прекратились. Мы теперь мирные гости Датскаго Короля. Пользуясь этимъ обстоятельствомъ, я хочу объѣхать прекрасную Голштинію, одна, въ кабріолетѣ, въ который заложу свою верховую лошадь.
Ильинскій вызвался быть моимъ товарищемъ. Мы взяли отпускъ на недѣлю и отправились прежде въ Пенибергъ. Желая пройти нѣсколько пѣшкомъ по прекрасной тѣнистой аллеѣ, которая ведетъ отъ Ютерзейна къ Пенибергу, встали мы оба съ своего кабріолета; я обвернула вожжи около мѣдной шишечки спереди кабріолета, и въ надеждѣ на смиреніе стараго коня, пустила его итти по дорогѣ одного. Мы не замѣтили, что лошади чувствуя лёгость экипажа, стала прибавлять шагу; но наконецъ я увидѣла, что она далеко ушла впередъ; я побѣжала чтобы остановить ее, но этимъ
Известие о взятии Парижа заставило Даву сдаться. Французы вышли из Гамбурга, и военные действия прекратились. Мы теперь мирные гости датского короля. Пользуясь этим обстоятельством, я хочу объехать прекрасную Голштинию одна, в кабриолете, в который заложу свою верховую лошадь.
Ильинский вызвался быть моим товарищем. Мы взяли отпуск на неделю и отправились прежде в Пениберг. Желая пройти несколько пешком по прекрасной тенистой аллее, которая ведет от Ютерзейна к Пенибергу, встали мы оба с своего кабриолета; я обернула вожжи около медной шишечки спереди кабриолета и, в надежде на смирение старого коня, пустила его идти по дороге одного. Мы не заметили, что лошади, чувствуя легкость экипажа, стала прибавлять шагу; но наконец я увидела, что она далеко ушла вперед; я побежала, чтобы остановить ее, но этим
