отчаяннымъ предположеніемъ, что забыла опасность гораздо ближайшую и вовсе немечтательную: Пропасть, въ которую низвергался ручей была въ двухъ шагахъ отъ меня, а Ураганъ все еще не стоялъ смирно; наконецъ я вспомнила, и первымъ движеніемъ было броситься съ лошади; но мысль, что она вырвется и убѣжитъ за эскадрономъ, удержала меня. Ахъ, добрый отецъ мой! что̀ было бы съ тобою, если бъ ты могъ теперь видѣть дочь свою на бѣшеномъ конѣ, близъ пропасти, ночью, середи лѣсовъ, ущелій, и въ сильную бурю!.... Гибель прямо смотрѣла мнѣ въ глаза! Но Промыслъ Вышняго, Отца нашего на небесахъ, слѣдитъ всѣ шаги дѣтей Своихъ. Порывъ вѣтра вырвалъ султанъ мой и понесъ быстро черезъ ровъ прямо къ кустарнику, гдѣ слышался мнѣ, какъ я думала, вой волковъ, страшныхъ товарищей ночной стражи моей; черезъ минуту вой прекратился, и Ураганъ пересталъ прыгать. Теперь я могла бы уже встать съ него, но прежнее опасеніе что онъ вырвется, удержало меня еще разъ, и
отчаянным предположением, что забыла опасность гораздо ближайшую и вовсе не мечтательную: пропасть, в которую низвергался ручей была в двух шагах от меня, а Ураган все еще не стоял смирно; наконец я вспомнила, и первым движением было броситься с лошади, но мысль, что она вырвется и убежит за эскадроном, удержала меня. Ах, добрый отец мой! что было бы с тобою, если б ты мог теперь видеть дочь свою на бешеном коне, близ пропасти, ночью, среди лесов, ущелий и в сильную бурю!.. Гибель прямо смотрела мне в глаза! Но промысел вышнего, отца нашего на небесах, следит все шаги детей своих. Порыв ветра вырвал султан мой и понес быстро через ров прямо к кустарнику, где слышался мне, как я думала, вой волков, страшных товарищей ночной стражи моей; через минуту вой прекратился, и Ураган перестал прыгать. Теперь я могла бы уже встать с него, но прежнее опасение, что он вырвется, удержало меня еще раз, и
