шуму, и острой саблѣ, и доброму коню. Я очень обрадовалась что буду у него въ эскадронѣ: терпѣть не могу ничтожныхъ эскадронныхъ начальниковъ; съ ними въ военное время бѣда, а въ мирное — и смѣхъ и горе.
Пріѣхавъ къ Рженсницкому, я застала эскадронъ на лошадяхъ, готовый къ выступленію въ походъ; этого я совсѣмъ не ожидала, и очень была разстроена такимъ быстрымъ переходомъ отъ совершеннаго спокойствія къ величайшей дѣятельности и хлопотамъ. — Здравствуй, любезный Александровъ! сказалъ Рженсницкій; я давно тебя ожидаю; есть ли у тебя лошадь? — Ни лошади, ни сѣдла, ротмистръ! что̀ я буду дѣлать? — Тебѣ надобно остаться здѣсь на сутки и поискать купить сѣдло; лошадь возьми изъ казенныхъ; только на днёвкѣ постарайся догнать эскадронъ. — Послѣ этого онъ пошелъ съ эскадрономъ, а я отправилась къ нашему поручику Страхову; нашла тамъ многихъ офицеровъ своего полка, и одинъ изъ нихъ продалъ мнѣ дрянной
шуму, и острой сабле, и доброму коню. Я очень обрадовалась, что буду у него в эскадроне: терпеть не могу ничтожных эскадронных начальников; с ними в военное время беда, а в мирное — и смех и горе.
Приехав к Рженсницкому, я застала эскадрон на лошадях, готовый к выступлению в поход; этого я совсем не ожидала и очень была расстроена таким быстрым переходом от совершенного спокойствия к величайшей деятельности и хлопотам. «Здравствуй, любезный Александров! — сказал Рженсницкий. — Я давно тебя ожидаю. Есть ли у тебя лошадь?» — «Ни лошади, ни седла, ротмистр! что я буду делать?» — «Тебе надобно остаться здесь на сутки и поискать купить седло; лошадь возьми из казенных; только на дневке постарайся догнать эскадрон». После этого он пошел с эскадроном, а я отправилась к нашему поручику Страхову; нашла там многих офицеров своего полка, и один из них продал мне дрянной
