остановился на порогѣ. Жена кинулась къ нему: ахъ, жизнь моя, душа моя, прости мнѣ пожалуйста! сей часъ все будетъ готово! Говоря это, она какъ молнія проскочила мимо мужа, и оставила его въ положеніи статуи, на порогѣ дверей, прямо противъ меня. Успокоенная счастливымъ оборотомъ дѣла, грозившаго сначала лишить меня кольца, этого безцѣннаго залога дружбы, я просила хозяина войти ко мнѣ. — Я скажу вамъ радостную вѣсть, господинъ поручикъ, говорилъ хозяинъ, входя въ комнату. — Какую жъ это, почтенный отецъ? — Вы завтра идете въ походъ. — Завтра! а вы какъ это знаете? — Я сейчасъ отъ вашего ротмистра; просилъ было чтобъ васъ перемѣстили къ кому другому. Вы, надѣюсь не прогнѣватесь на это; я не такъ богатъ чтобъ давать столъ и всѣ выгоды офицеру долѣе двухъ или трехъ дней, а вы стояли у меня около двухъ недѣль. Все это я представилъ вашему ротмистру; но онъ сказалъ, что сію минуту получено повелѣніе выступить въ походъ, и что
остановился на пороге. Жена кинулась к нему: «Ах, жизнь моя, душа моя, прости мне, пожалуйста! сейчас все будет готово!» Говоря это, она, как молния, проскочила мимо мужа и оставила его в положении статуи, на пороге дверей, прямо против меня. Успокоенная счастливым оборотом дела, грозившего сначала лишить меня кольца, этого бесценного залога дружбы, я просила хозяина войти ко мне. «Я скажу вам радостную весть, господин поручик», — говорил хозяин, входя в комнату. «Какую ж это, почтенный отец?» — «Вы завтра идете в поход». — «Завтра! а вы как это знаете?» — Я сейчас от вашего ротмистра; просил было, чтоб вас переместили к кому другому. «Вы, надеюсь, не прогневатесь на это; я не так богат, чтоб давать стол и все выгоды офицеру долее двух или трех дней, а вы стояли у меня около двух недель. Все это я представил вашему ротмистру; но он сказал, что сию минуту получено повеление выступить в поход, и что
