ряетъ меня, что я не уступила прюсьбѣ батюшки не ѣхать въ этотъ день. Онъ имѣетъ предразсудокъ считать Понедѣльникъ несчастливымъ; но мнѣ надобно было уважить его, а особливо въ этомъ случаѣ. Отецъ отпускалъ любимаго сына, и разставался съ нимъ какъ съ жизнію! Ахъ, я неправа, очень неправа! сердце мое не перестаетъ укорять меня. Я воображаю что батюшка будетъ грустить и думать гораздо болѣе теперь, нежели когда бъ мы, согласно волѣ его, выѣхали днемъ позже. Человѣкъ неисправимъ! Сколько разъ уже раскаявалась я, поступивъ упорно, потому только что считала себя вправѣ такъ поступить! Никогда мы не бываемъ такъ несправедливы, какъ тогда когда считаемъ себя справедливыми. И какъ могла, какъ смѣла я, противоставить свою волю волѣ отца моего, я, которая считаю, что отецъ долженъ быть чтимъ дѣтьми своими какъ Божество? Какой демонъ наслалъ затмѣніе на умъ мой?.......
— За три станціи не доѣзжая Казани,
ряет меня, что я не уступила прюсьбе батюшки не ехать в этот день. Он имеет предрассудок считать понедельник несчастливым; но мне надобно было уважить его, а особливо в этом случае. Отец отпускал любимого сына и расставался с ним как с жизнию! Ах, я неправа, очень неправа! сердце мое не перестает укорять меня. Я воображаю, что батюшка будет грустить и думать гораздо более теперь, нежели когда б мы, согласно воле его, выехали днем позже. Человек неисправим! Сколько раз уже раскаивалась я, поступив упорно, потому только что считала себя вправе так поступить! Никогда мы не бываем так несправедливы, как тогда, когда считаем себя справедливыми. И как могла, как смела я противоставить свою волю воле отца моего, я, которая считаю, что отец должен быть чтим детьми своими как божество? Какой демон наслал затмение на ум мой?..
За три станции не доезжая Казани,
