взять участіе въ завтрикѣ. Все это семейство чрезвычайно полюбило меня; спрашивали о лѣтахъ моихъ, о мѣстѣ родины, и когда я сказала имъ, что живу недалеко отъ Сибири, то жена Кунаты вскрикнула отъ удивленія и смотрѣла на меня съ новымъ любопытствомъ, какъ-будто житель Сибири былъ существо сверхъестественное! Во всей Польшѣ о Сибири имѣютъ какое-то странное понятіе. Кунатъ сыскалъ на каргѣ городъ, гдѣ живетъ отецъ мой, и увѣрялъ смѣючись, что я напрасно называю себя Сибирякомъ, что напротивъ я Азіятецъ. Увидя на столѣ бумагу и карандаши, я просила позволить мнѣ что-нибудь нарисовать. О, очень охотно, отвѣчали мои хозяева; не занимаясь уже давно этимъ пріятнымъ искусствомъ, я такъ рада была случаю изобразить что̀-нибудь, что сидѣла за добровольною своею работою болѣе двухъ часовъ. Нарисовавъ Андромеду у скалы, я была осыпана похвалами отъ молодыхъ и старыхъ Кунатовъ. Поблагодаря ихъ за снисхожденіе къ посредственности таланта
взять участие в завтраке. Все это семейство чрезвычайно полюбило меня; спрашивали о летах моих, о месте родины, и, когда я сказала им, что живу недалеко от Сибири, то жена Кунаты вскрикнула от удивления и смотрела на меня с новым любопытством, как будто житель Сибири был существо сверхъестественное! Во всей Польше о Сибири имеют какое-то странное понятие. Кунат сыскал на карге город, где живет отец мой, и уверял смеючись, что я напрасно называю себя сибиряком, что, напротив, я азиатец. Увидя на столе бумагу и карандаши, я просила позволить мне что-нибудь нарисовать. О, очень охотно, отвечали мои хозяева; не занимаясь уже давно этим приятным искусством, я так рада была случаю изобразить что-нибудь, что сидела за добровольною своею работою более двух часов. Нарисовав Андромеду у скалы, я была осыпана похвалами от молодых и старых Кунатов. Поблагодаря их за снисхождение к посредственности таланта
