ней юности оставить домъ отцовскій; но если это точно желаніе войти въ военную службу, то одна только ваша неопытность могла закрыть отъ васъ тѣ безчисленныя затрудненія, которыя вамъ надобно преодолѣть прежде достиженія цѣли. Подумайте объ этомъ. — Полковникъ замолчалъ, я также молчала, и что̀ могла я сказать! Меня стращаютъ затрудненіями! Совѣтуютъ подумать… Можетъ быть хорошо было бы услышать это дома; но удалясь отъ него двѣ тысячи верстъ, надобно продолжать, и какія бъ ни были затрудненія, твердою волею побѣдить ихъ! Такъ думала я, и все еще молчала. Полковникъ началъ опять: «вижу что вы не хотите говорить со мною откровенно; можетъ быть вы имѣете на это свои причины; но я не имѣю духа отпустить васъ на вѣрную гибель; послушайтесь меня, останьтесь пока у меня на Дону; покровительство опытнаго человѣка для васъ необходимо; я предлагаю вамъ до времени домъ мой, живите въ немъ до новаго выступленія нашего въ походъ; вамъ не бу-
ней юности оставить дом отцовский; но если это точно желание войти в военную службу, то одна только ваша неопытность могла закрыть от вас те бесчисленные затруднения, которые вам надобно преодолеть прежде достижения цели. Подумайте об этом». Полковник замолчал, я также молчала, и что могла я сказать! Меня стращают затруднениями! Советуют подумать… Может быть, хорошо было бы услышать это дома; но, удалясь от него две тысячи верст, надобно продолжать и, какие б ни были затруднения, твердою волею победить их! Так думала я, и всё еще молчала. Полковник начал опять: «Вижу, что вы не хотите говорить со мною откровенно; может быть, вы имеете на это свои причины; но я не имею духа отпустить вас на верную гибель; послушайтесь меня, останьтесь пока у меня на Дону; покровительство опытного человека для вас необходимо; я предлагаю вам до времени дом мой, живите в нем до нового выступления нашего в поход; вам не бу-
