— Вчера, Шварцъ и я поѣхали гулять верхомъ, и разъѣзжая долго безъ цѣли по песчанымъ буграмъ и кустарникамъ, мы наконецъ сбились съ пути и съ толку, то есть, потеряли дорогу и соображеніе какъ найти ее. Кружась болѣе часа все около того мѣста, гдѣ казалось намъ должна была быть дорога, усмотрѣли мы не вдалекѣ деревню. Шварцъ, начинавшій уже выходить изъ терпѣнія и сердиться, поскакалъ въ ту сторону, а за нимъ и я. Мы пріѣхали къ огородамъ; въ одномъ изъ нихъ женщина стлала лёнъ. Шварцъ, подъѣхавъ къ этому огороду, закричалъ: послушай тётка! какъ зовется эта деревня? — Що панъ каже? спросила крестьянка, кланяясь въ поясъ. — Какъ зовутъ деревню! провались ты съ поклонами! крикнулъ Шварцъ, блистая глазами. Женщина испугалась и зачала говорить протяжно и запинаясь при каждомъ словѣ, что деревня эта имѣетъ не одно названіе, что когда она была построена, то называлась какъ-то мудрено, она не упомнитъ; а теперь… —
Вчера Шварц и я поехали гулять верхом, и, разъезжая долго без цели по песчаным буграм и кустарникам, мы наконец сбились с пути и с толку, то есть потеряли дорогу и соображение, как найти ее. Кружась более часа все около того места, где, казалось нам, должна была быть дорога, усмотрели мы невдалеке деревню. Шварц, начинавший уже выходить из терпения и сердиться, поскакал в ту сторону, а за ним и я. Мы приехали к огородам; в одном из них женщина стлала лен. Шварц, подъехав к этому огороду, закричал: «Послушай тетка! как зовется эта деревня?» — «Що пан каже?» — спросила крестьянка, кланяясь в пояс. «Как зовут деревню!? провались ты с поклонами!» — крикнул Шварц, блистая глазами. Женщина испугалась и зачала говорить протяжно и запинаясь при каждом слове, что деревня эта имеет не одно название, что когда она была построена, то называлась как-то мудрено, она не упомнит; а теперь…
