здоровьемъ, и мнѣ до крайности не нравятся мои алыя щеки. Я какъ-то спросила Любарскаго, нашего полковаго лекаря, не знаетъ-ли онъ средства избавиться лишняго румянца? — Очень знаю, отвѣчалъ онъ; пейте больше вина, проводите ночи за картами и въ волокитствѣ. Черезъ два мѣсяца этого похвальнаго рода жизни, вы получите самую интересную блѣдность лица.
Мнѣ очень весело въ Кіевѣ; я имѣю здѣсь много пріятныхъ знакомствъ, въ числѣ которыхъ считаю домъ Масса, здѣшняго коменданта; родной племянникъ его, Шлеинъ, кирасирскій офицеръ, мнѣ хорошій пріятель. Массъ, не смотря на свои шестьдесятъ лѣтъ, все еще молодецъ, и такъ бодро скачетъ на конѣ, какъ лучшій изъ нашихъ гусаръ.
— Вчера былъ концертъ въ пользу бѣдныхъ; Милорадовичъ подарилъ по два билета всѣмъ своимъ ординарцамъ, въ томъ числѣ и мнѣ. Концертъ былъ составленъ благородными дамами; главною въ этомъ музыкальномъ обществѣ была княгиня Х****,
здоровьем, и мне до крайности не нравятся мои алые щеки. Я как-то спросила Любарского, нашего полкового лекаря, не знает ли он средства избавиться лишнего румянца? — «Очень знаю, — отвечал он, — пейте больше вина, проводите ночи за картами и в волокитстве. Через два месяца этого похвального рода жизни вы получите самую интересную бледность лица».
Мне очень весело в Киеве; я имею здесь много приятных знакомств, в числе которых считаю дом Масса, здешнего коменданта; родной племянник его, Шлеин, кирасирский офицер, мне хороший приятель. Масс, несмотря на свои шестьдесят лет, все еще молодец и так бодро скачет на коне, как лучший из наших гусар.
Вчера был концерт в пользу бедных; Милорадович подарил по два билета всем своим ординарцам, в том числе и мне. Концерт был составлен благородными дамами; главною в этом музыкальном обществе была княгиня Х.,
