Адъютантъ Милорадовича, К***, прислалъ просить меня къ себѣ; я пришла и тотчасъ увидѣла, что онъ ожидалъ не меня: грубый, необразованный офицеръ этотъ спросилъ, не предложивъ даже мнѣ стула, а почему эскадронный командиръ вашъ не прислалъ на ординарцы того офицера, котораго я назначилъ?» — Вѣроятно потому, отвѣчала я, что назначеніе ваше несообразно было съ его хозяйственными распоряженіями въ эскадронѣ. У насъ ведется очередь откомандировокъ, о которыхъ постороннему нѣтъ надобности заботиться. — Я видѣла, что отвѣтъ мой разсердилъ К***; онъ необыкновенно гордъ, какъ вообще всѣ мелочные люди. Несмотря на видимую молодость мою, я имѣла удовольствіе сдѣлать К*** врагомъ своимъ.
Выбираются дни, что я съ утра до вечера летаю на смоемъ конѣ — Алмазѣ, или подлѣ кареты Милорадовича, или съ порученіями отъ него къ разнымъ лицамъ въ Кіевѣ. Въ послѣднемъ случаѣ, онъ посылаетъ меня тогда только, когда тотъ, къ кому надобно
Адъютант Милорадовича, К, прислал просить меня к себе; я пришла и тотчас увидела, что он ожидал не меня. Грубый, необразованный офицер этот спросил, не предложив даже мне стула: «А почему эскадронный командир ваш не прислал на ординарцы того офицера, которого я назначил?» — «Вероятно, потому, — отвечала я, — что назначение ваше несообразно было с его хозяйственными распоряжениями в эскадроне. У нас ведется очередь откомандировок, о которых постороннему нет надобности заботиться». Я видела, что ответ мой рассердил К; он необыкновенно горд, как вообще все мелочные люди. Несмотря на видимую молодость мою, я имела удовольствие сделать К врагом своим.
Выбираются дни, что я с утра до вечера летаю на смоем коне — Алмазе, или подле кареты Милорадовича, или с поручениями от него к разным лицам в Киеве. В последнем случае он посылает меня тогда только, когда тот, к кому надобно
