слезами рану лошади своей. — Какъ это! какой лошади? — Той, на которой онъ сидѣлъ, и которой разрубилъ клубъ зато, что не пошла было на чучело. — Съ вами этого не случится, Григорій Ивановичъ! скорѣе чучело пойдетъ на васъ, нежели вы на него. Насмѣшникъ замолчалъ съ неудовольствіемъ.
слезами рану лошади своей». — «Как это! какой лошади?» — «Той, на которой он сидел, и которой разрубил клуб за то, что не пошла было на чучело». — «С вами этого не случится, Григорий Иванович! скорее чучело пойдет на вас, нежели вы на него». Насмешник замолчал с неудовольствием.
Кіевъ. Ста̀нковичъ получилъ повелѣніе прислать одного офицера, унтеръ-офицера и рядоваго къ главнокомандующему резервною арміей, генералу Милорадовичу, на ординарцы; эскадронному командиру моему пришла фантазія послать ординарцевъ самыхъ молодыхъ, и поэтому распоряженію, жребій палъ на меня, какъ говоритъ Ста̀нковичъ, на юнѣйшаго изъ всѣхъ офицеровъ. Хорошо что я уже не такъ молода, какъ кажусь; мнѣ пошелъ двадцать первый годъ, а то я не знаю, чего хорошаго дождался бы Ста̀нковичъ, отправляя трехъ молокососовъ,
Киев. Ста́нкович получил повеление прислать одного офицера, унтер-офицера и рядового к главнокомандующему резервною армией, генералу Милорадовичу, на ординарцы; эскадронному командиру моему пришла фантазия послать ординарцев самых молодых, и по этому распоряжению жребий пал на меня, как говорит Ста́нкович, на юнейшего из всех офицеров. Хорошо, что я уже не так молода, как кажусь; мне пошел двадцать первый год, а то я не знаю, чего хорошего дождался бы Ста́нкович, отправляя трех молокососов,
