выправя поспѣшно взводъ свой, сѣла и сама на лошадь съ осторожностію, чтобы не придавить больнаго колѣна. Но вѣдь надобно было скакать: лошадь моя задрала вверхъ голову и полетѣла. Все еще однако жъ сохраняла я необходимое положеніе на сѣдлѣ; на бѣду на пути моемъ была яма, въ которую лошадь моя со всего размаха прыгнула и тутъ все пропало; колѣно мое облилось кровью, я затрепетала отъ боли, которой никакими словами не могу выразить; довольно что невольныя слезы градомъ покатились изъ глазъ моихъ.
Черезъ нѣсколько дней Ста̀нковичъ пригласилъ меня ѣхать съ нимъ въ Кременецъ, къ Павлищеву; я всегда съ удовольствіемъ бываю въ этомъ городкѣ; его прекрасное романическое положеніе у подошвы утесистой горы, на которой красуется развалившаяся каменная ограда за̀мка Королевы Боны, доставляетъ мнѣ очаровательную и разнообразную прогулку. Полагаю, что Кременецъ получилъ свое названіе отъ кремнистыхъ горъ его окружающихъ.
выправя поспешно взвод свой, села и сама на лошадь с осторожностью, чтобы не придавить больного колена. Но ведь надобно было скакать: лошадь моя задрала вверх голову и полетела. Все еще однако ж сохраняла я необходимое положение на седле; на беду на пути моем была яма, в которую лошадь моя со всего размаха прыгнула и тут все пропало; колено мое облилось кровью, я затрепетала от боли, которой никакими словами не могу выразить; довольно, что невольные слезы градом покатились из глаз моих.
Через несколько дней Станкович пригласил меня ехать с ним в Кременец, к Павлищеву; я всегда с удовольствием бываю в этом городке; его прекрасное романическое положение у подошвы утесистой горы, на которой красуется развалившаяся каменная ограда замка Королевы Боны, доставляет мне очаровательную и разнообразную прогулку. Полагаю, что Кременец получил свое название от кремнистых гор, его окружающих.
