замѣчать меня, и что съ лѣтами я получу другія наклонности и все пройдетъ само собою: не приписывай этому ребячеству, такой важности, другъ мой! говорилъ батюшка. Судьбѣ угодно было, чтобъ мать моя не повѣрила и не послѣдовала доброму совѣту мужа своего… Она продолжала держать меня взаперти и не дозволять мнѣ ни одной юношеской радости. Я молчала, и покорялась; но угнѣтеніе дало зрѣлость уму моему; я приняла твердое намѣреніе свергнуть тягостное иго, и какъ взрослая начала обдумывать планъ успѣть въ этомъ. Я рѣшилась употребить всѣ способы выучиться ѣздить верхомъ, стрѣлять изъ ружья, и переодѣвшись уйти изъ дома отцовскаго. Чтобы начать приводить въ дѣйство замышляемый переворотъ въ жизни моей, я не пропускала ни одного удобнаго случая украсться отъ надзора матушки; эти случаи представлялись всякій разъ, какъ къ матушкѣ пріѣзжали гости; она занималась ими, а я, я непомня себя отъ радости, бѣжала въ садъ къ своему арсеналу, то есть, тем-
замечать меня, и что с летами я получу другие наклонности и все пройдет само собою: «Не приписывай этому ребячеству, такой важности, друг мой!» — говорил батюшка. Судьбе угодно было, чтоб мать моя не поверила и не последовала доброму совету мужа своего… Она продолжала держать меня взаперти и не дозволять мне ни одной юношеской радости. Я молчала и покорялась; но угнетение дало зрелость уму моему; я приняла твердое намерение свергнуть тягостное иго и, как взрослая, начала обдумывать план успеть в этом. Я решилась употребить все способы выучиться ездить верхом, стрелять из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского. Чтобы начать приводить в действо замышляемый переворот в жизни моей, я не пропускала ни одного удобного случая украсться от надзора матушки; эти случаи представлялись всякий раз, как к матушке приезжали гости; она занималась ими, а я, я, не помня себя от радости, бежала в сад к своему арсеналу, то есть <span style="color:#005000" title="темному">тем-
