отчаянныхъ у насъ: Ды̀мчевичъ, Мерлинъ, Сошальскій и Вихманъ. Думаю что и умирающій человѣкъ захохоталъ бы при видѣ Ды̀мчевича, который, слушая лай гончихъ, напавшихъ на слѣдъ, разстрогивается, плачетъ, потирая слезы говоритъ: бѣдныя гончія! Недавно ѣхалъ онъ на гуляньѣ въ коляскѣ съ старшею дочерью Павлищева, и увидѣвъ зайца, бѣгущаго черезъ поле, пришелъ въ такое восхищеніе, что забывъ присутствіе дамы, отсутствіе собакъ и совершенную невозможность гнаться въ коляскѣ за этимъ звѣркомъ, зачалъ кричать во весь голосъ: ату его! ату!.. го, го, го!! Внезапный восторгъ его перепугалъ дѣвицу, кучера, и даже лошадей!
— Въ полкъ пріѣхалъ новый шефъ, Миллеръ-Закомельскій. Онъ тотчасъ потребовать меня въ штабъ. Я должна была оставить прекрасное общество запаснаго эскадрона, которое я чрезвычайно полюбила; Миллеръ требовалъ меня длятого чтобъ сказать, что меня уволили въ отпускъ на два мѣсяца, и узнать, длячего я не
отчаянных у нас: Дымчевич, Мерлин, Сошальский и Вихман. Думаю, что и умирающий человек захохотал бы при виде Дымчевича, который, слушая лай гончих, напавших на след, растрогивается, плачет, потирая слезы, говорит: «Бедные гончие!» Недавно ехал он на гулянье в коляске с старшею дочерью Павлищева и, увидев зайца, бегущего через поле, пришел в такое восхищение, что, забыв присутствие дамы, отсутствие собак и совершенную невозможность гнаться в коляске за этим зверьком, зачал кричать во весь голос: «Ату его! ату!.. го, го, го!!» Внезапный восторг его перепугал девицу, кучера и даже лошадей!
В полк приехал новый шеф, Миллер-Закомельский. Он тотчас потребовать меня в штаб. Я должна была оставить прекрасное общество запасного эскадрона, которое я чрезвычайно полюбила; Миллер требовал меня для того, чтоб сказать, что меня уволили в отпуск на два месяца, и узнать, для чего я не
