восходно выученными. При первомъ командномъ крикѣ: стой!.. полкъ остановился какъ вкопаный. Офицеры подняли меня съ земли, разстегнули мой дуламъ или дуломанъ, развязали галстухъ, и кричали чтобъ лекарь скорѣе пустилъ кровь! Но къ великому счастію моему, я пришла въ память; хлопоты и дальнѣйшее раздѣванье кончилось. Я повязала опять галстухъ, застегнула дуломанъ, скинула изорванную портупею и сѣла опять на лошадь; но уже не училась, а ѣздила просто за полкомъ. Когда ученье кончилось, Ды̀мчевичь подозвалъ меня, и когда я подъѣхала къ нему, то онъ отдѣлясь отъ офицеровъ, поѣхалъ со мною и сталъ говорить: вы сегодня упали съ лошади..? Я хотѣла было сказать, что лошадь сбила меня. Онъ повторилъ суровымъ голосомъ: вы упали съ лошади! только вмѣстѣ съ лошадью можетъ упасть гусаръ, но никогда съ нее. Не хочу ничего слышать! Завтра полкъ идетъ на квартиры; поѣзжайте завтра же въ запасный эскадронъ къ берейтору и учитесь ѣздить верхомъ.
восходно выученными. При первом командном крике: «Стой!..» — полк остановился как вкопанный. Офицеры подняли меня с земли, расстегнули мой дулам или дуломан, развязали галстук и кричали, чтоб лекарь скорее пустил кровь! Но, к великому счастию моему, я пришла в память; хлопоты и дальнейшее раздеванье кончилось. Я повязала опять галстук, застегнула дуломан, скинула изорванную портупею и села опять на лошадь; но уже не училась, а ездила просто за полком. Когда ученье кончилось, Ды́мчевич подозвал меня, и, когда я подъехала к нему, то он, отделясь от офицеров, поехал со мною и стал говорить: «Вы сегодня упали с лошади..?» Я хотела было сказать, что лошадь сбила меня. Он повторил суровым голосом: «Вы упали с лошади! только вместе с лошадью может упасть гусар, но никогда с нее. Не хочу ничего слышать! Завтра полк идет на квартиры; поезжайте завтра же в запасный эскадрон к берейтору и учитесь ездить верхом».
