ный конь могъ подняться въ высоту, но увы, не могъ перенестись! Тяжесть тѣла опустила его прямо на плетень. Одинъ изъ кольевъ вонзился ему во внутренность и переломился! Съ крикомъ отчаянія пустилась я скакать вслѣдъ за моимъ несчастнымъ другомъ; я нашла его въ стойлѣ; онъ трепеталъ всѣмъ тѣломъ и потъ ручьями лился съ него. Пагубный обломокъ оставался во внутренности и еще на четверть былъ видѣнъ снаружи. Смерть была неизбѣжна! прибѣжавъ къ нему, я обняла его шею и обливала слезами. Добрый конь положилъ голову на плечо мое, тяжело вздыхалъ, и наконецъ минутъ черезъ пять упалъ, и судорожно протянулся!.. Алкидъ! Алкидъ!.. длячего я не умерла тутъ же… Дежурный офицеръ, увидя что я обнимаю, и покрываю поцѣлуями и слезами бездыханный трупъ моей лошади, сказалъ, что я глупо ребячусь, и приказалъ вытащить ее въ поле; я побѣжала къ ротмистру просить, чтобъ приказалъ оставить въ покоѣ тѣло моего Алкида и позволилъ мнѣ самой по-
ный конь мог подняться в высоту, но увы, не мог перенестись! Тяжесть тела опустила его прямо на плетень. Один из кольев вонзился ему во внутренность и переломился! С криком отчаяния пустилась я скакать вслед за моим несчастным другом; я нашла его в стойле; он трепетал всем телом и пот ручьями лился с него. Пагубный обломок оставался во внутренности и еще на четверть был виден снаружи. Смерть была неизбежна! прибежав к нему, я обняла его шею и обливала слезами. Добрый конь положил голову на плечо мое, тяжело вздыхал и наконец минут через пять упал, и судорожно протянулся!.. Алкид! Алкид!.. для чего я не умерла тут же… Дежурный офицер, увидя что я обнимаю и покрываю поцелуями и слезами бездыханный труп моей лошади, сказал, что я глупо ребячусь, и приказал вытащить ее в поле; я побежала к ротмистру просить, чтоб приказал оставить в покое тело моего Алкида и позволил мне самой по-
