смотрѣли на меня съ удивленіемъ: — да куда жъ больше! конечно на траву. — И онѣ далеко не уйдутъ отъ васъ? — А на что̀ вамъ это знать? спросилъ меня одинъ старый казакъ, смотря въ глаза мнѣ пристально. — Я хотѣлъ бы пустить съ вашими лошадьми свою пастись на траву, только боюсь, чтобъ она не отошла далеко. — Ну посматривайте за нею, привяжите ее на арканѣ, да обмотайте его около руки, такъ лошадь и не уйдетъ неразбудя васъ; мы своихъ пускаемъ на арканахъ. Сказавши это, старый казакъ пригласилъ меня ѣсть съ ними ихъ кашу. Послѣ этого они спутали своихъ лошадей, и привязавъ ихъ на арканы, обмотали концами ихъ каждый свою руку, и легли спать. Я ходила за Алкидомъ въ недоумѣніи, мнѣ тоже хотѣлось лечь; но какъ оставить лошадь всю ночь ходить на свободѣ? Аркана у меня не было. Наконецъ вздумала я связать Алкиду переднія ноги носовымъ платкомъ; это былъ тонкій батистовый платокъ, которыхъ дюжина была мнѣ подарена еще въ Малороссіи бабушкою.
смотрели на меня с удивлением: «Да куда ж больше! конечно на траву». — «И они далеко не уйдут от вас?» — «А на что вам это знать?» — спросил меня один старый казак, смотря в глаза мне пристально. «Я хотел бы пустить с вашими лошадьми свою пастись на траву, только боюсь, чтоб она не отошла далеко». — «Ну посматривайте за нею, привяжите ее на аркане да обмотайте его около руки, так лошадь и не уйдет, не разбудя вас; мы своих пускаем на арканах». Сказавши это, старый казак пригласил меня есть с ними их кашу. После этого они спутали своих лошадей и, привязав их на арканы, обмотали концами их каждый свою руку и легли спать. Я ходила за Алкидом в недоумении, мне тоже хотелось лечь; но как оставить лошадь всю ночь ходить на свободе? Аркана у меня не было. Наконец вздумала я связать Алкиду передние ноги носовым платком; это был тонкий батистовый платок, которых дюжина была мне подарена еще в Малороссии бабушкою.
