по полю, то въ ту, то въ другую сторону. Бѣдный! онъ не помнитъ куда ѣдетъ! Насилу держится въ сѣдлѣ! Я подъѣхала къ нему и спросила, котораго онъ эскадрона? Онъ что̀-то пробормоталъ, и покачнулся такъ сильно, что я должна была удержать его чтобъ не упалъ. Видя что онъ безъ памяти, я привязала поводъ его лошади къ шеѣ Алкида, и поддерживая одной рукою израненнаго, поѣхала съ нимъ къ рѣчкѣ, чтобы освѣжить его водою. Близъ рѣчки онъ какъ-то образумился, сползъ съ лошади и упалъ у ногъ моихъ отъ слабости. Что̀ мнѣ было дѣлать? Бросить его нельзя, погибнетъ! довезть до безопаснаго мѣста нѣтъ возможности; да и гдѣ тутъ безопасное мѣсто? Кругомъ стрѣльба, пальба, ядра скачутъ во всѣхъ направленіяхъ, гранаты лопаются и въ воздухѣ и на землѣ, конница какъ волнующееся море, то несется впередъ, то отступаетъ назадъ, и въ этомъ ужасномъ смѣшеніи, я уже не вижу нигдѣ флюгеровъ нашего полка. Между тѣмъ нельзя было терять времени; я зачерпнула
по полю то в ту, то в другую сторону. Бедный! он не помнит, куда едет! Насилу держится в седле! Я подъехала к нему и спросила, которого он эскадрона? Он что-то пробормотал и покачнулся так сильно, что я должна была удержать его, чтоб не упал. Видя, что он без памяти, я привязала повод его лошади к шее Алкида и, поддерживая одной рукою израненного, поехала с ним к речке, чтобы освежить его водою. Близ речки он как-то образумился, сполз с лошади и упал у ног моих от слабости. Что мне было делать? Бросить его нельзя, погибнет! довезть до безопасного места нет возможности; да и где тут безопасное место? Кругом стрельба, пальба, ядра скачут во всех направлениях, гранаты лопаются и в воздухе, и на земле, конница, как волнующееся море, то несется вперед, то отступает назад, и в этом ужасном смешении я уже не вижу нигде флюгеров нашего полка. Между тем нельзя было терять времени; я зачерпнула
