стоитъ вонъ тамъ, сказалъ генералъ, указывая рукою въ ту сторону, въ которую мой вѣрныя Алкидъ такъ усильно старался свернуть, а ты ѣдешь къ непріятелю! Генералъ и свита его поскакали къ Гейльзбергу, а я, поцѣловавъ нѣсколько разъ ушко безцѣннаго моего Алкида, отдала ему на волю выбирать дорогу. Почувствовавъ свободу, вѣрный конь, въ изъявленіе радости взвился на дыбы, заржалъ, и поскакалъ прямо къ огнямъ, свѣтящимся въ лѣвой сторонѣ отъ дороги. Мертвыхъ тѣлъ не было на пути моемъ, и благодаря быстротѣ Алкида, въ четверть часа я была дома, то есть, въ полку. Коннопольцы были уже на лошадяхъ; Алкидъ мой съ какимъ-то тихимъ, дружелюбнымъ ржаньемъ помѣстился въ свой ранжиръ, и только что успѣлъ установиться, раздалась команда: съ права по три маршъ! Полкъ двинулся. Вышемирскій и прочіе товарищи одного со мною отдѣленія, обрадовались моему возвращенію; но вахмистръ счелъ обязанностію побранить меня. «Ты дѣлаешь глупости, Дуровъ! Тебѣ не сно-
стоит вон там, — сказал генерал, указывая рукою в ту сторону, в которую мой верные Алкид так усильно старался свернуть, — а ты едешь к неприятелю!» Генерал и свита его поскакали к Гейльзбергу, а я, поцеловав несколько раз ушко бесценного моего Алкида, отдала ему на волю выбирать дорогу. Почувствовав свободу, верный конь в изъявление радости взвился на дыбы, заржал и поскакал прямо к огням, светящимся в левой стороне от дороги. Мертвых тел не было на пути моем, и благодаря быстроте Алкида в четверть часа я была дома, то есть в полку. Коннопольцы были уже на лошадях; Алкид мой с каким-то тихим, дружелюбным ржаньем поместился в свой ранжир и только что успел установиться, раздалась команда: «Справа по три, марш!» Полк двинулся. Вышемирский и прочие товарищи одного со мною отделения обрадовались моему возвращению; но вахмистр счел обязанностию побранить меня. «Ты делаешь глупости, Дуров! Тебе не сно-
