вдругъ, съ такой же точно ужасной крутизны, на какую поднимался; тутъ уже нѣкогда было размышлять. Для сохраненія головы своей, я поспѣшно спрыгнула съ лошади и повела ее въ рукахъ, наклоняясь почти до земли чтобы видѣть, гдѣ ставить ногу, и принимая всѣ предосторожности, необходимыя при такомъ опасномъ спускѣ. Когда мы съ Алкидомъ стали наконецъ на ровномъ мѣстѣ, тогда я увидѣла страшное и вмѣстѣ плачевное зрѣлище: несчетное множество мертвыхъ тѣлъ покрывало поле; ихъ можно было видѣть: они были или совсѣмъ раздѣты, или въ однѣхъ рубахахъ, и лежали какъ бѣлыя тѣни на черной землѣ! На большомъ разстояніи видѣлось множество огней и вплоть подлѣ меня большая дорога; за мною редутъ, на который Алкидъ взбирался, и съ котораго я съ такимъ страхомъ спускалась. Узнавши наконецъ гдѣ я нахожусь, и полагая на вѣрное, что видѣнные мною огни разведены нашею арміею, я сѣла опять на свою лошадь и направила путь свой по дорогѣ къ огнямъ, прямо противъ меня;
вдруг, с такой же точно ужасной крутизны, на какую поднимался; тут уже некогда было размышлять. Для сохранения головы своей, я поспешно спрыгнула с лошади и повела ее в руках, наклоняясь почти до земли, чтобы видеть, где ставить ногу, и, принимая все предосторожности, необходимые при таком опасном спуске. Когда мы с Алкидом стали наконец на ровном месте, тогда я увидела страшное и вместе плачевное зрелище: несчетное множество мертвых тел покрывало поле; их можно было видеть: они были или совсем раздеты, или в одних рубахах, и лежали, как белые тени, на черной земле! На большом расстоянии виделось множество огней и вплоть подле меня большая дорога; за мною редут, на который Алкид взбирался, и с которого я с таким страхом спускалась. Узнавши наконец, где я нахожусь, и полагая наверное, что виденные мною огни разведены нашею армиею, я села опять на свою лошадь и направила путь свой по дороге к огням, прямо против меня;
