дѣла я нѣсколько человѣкъ непріятельскихъ драгунъ, которые, окруживъ одного Русскаго офицера, сбили его выстрѣломъ изъ пистолета съ лошади. Онъ упалъ, и они хотѣли рубить его лежащего. Въ ту жъ минуту я понеслась къ нимъ, держа пику на перевѣсъ. Надобно думать, что эта сумасбродная смѣлость испугала ихъ, потому что они въ то же мгновеніе оставили Офицера и разсыпались врознь, я прискакала къ раненному и остановилась надъ нимъ; минуты двѣ смотрѣла я на него молча; онъ лежалъ съ закрытыми глазами, неподавая знака жизни; видно думалъ что надъ нимъ стоитъ непріятель; наконецъ онъ рѣшился взглянуть, и я тотчасъ спросила, не хочетъ ли онъ сѣсть на мою лошадь? — Ахъ, сдѣлаете милость, другъ мой! сказалъ онъ едва слышнымъ голосомъ; я тотчасъ сошла съ лошади и съ трудомъ подняла раненнаго, но тутъ и кончилась моя услуга; онъ упалъ ко мнѣ на руку грудью, и я чуть держась на ногахъ, не знала что̀ мнѣ дѣлать и какъ посадить его
дела я несколько человек неприятельских драгун, которые, окружив одного русского офицера, сбили его выстрелом из пистолета с лошади. Он упал, и они хотели рубить его лежащего. В ту же минуту я понеслась к ним, держа пику наперевес. Надобно думать, что эта сумасбродная смелость испугала их, потому что они в то же мгновение оставили офицера и рассыпались врозь, я прискакала к раненному и остановилась над ним; минуты две смотрела я на него молча; он лежал с закрытыми глазами, не подавая знака жизни; видно думал, что над ним стоит неприятель; наконец он решился взглянуть, и я тотчас спросила, не хочет ли он сесть на мою лошадь?
— Ах, сделаете милость, друг мой! — сказал он едва слышным голосом.
Я тотчас сошла с лошади и с трудом подняла раненного, но тут и кончилась моя услуга; он упал ко мне на руку грудью, и я, чуть держась на ногах, не знала, что мне делать и как посадить его
